Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов прославился чудачествами, но многие умные современники прекрасно понимали, что это был способ сохранить независимость, и под видом шутовства высказать свое мнение.

   Граф Ростопчин писал в своих мемуарах, что однажды Суворов, на вопрос, кого он считает самым смелым, отвечал:

— Трех смелых человек знал я на свете: Курций, Яков Долгорукий да староста Антон. Один бесстрашно бросился в пропасть, другой не боялся говорить царю правду, а третий ходил на медведя.

   Во время постройки укреплений в Финляндии Суворов поручил некоторые работы своим полковникам. Работы не выполнялись.. Стал ему выговаривать, но полковник сваливал всю вину на своего подчиненного.

— Оба вы не виноваты,- сказал на это рассерженный Суворов, и в гневе схватил прут. На глазах у испуганных подчиненных, ожидавших от чудаковатого Суворова чего угодно, он начал хлестать себя по сапогам, приговаривая:

- Вы виноваты! Не ленитесь, не ленитесь; если бы вы сами ходили по работам, все было бы хорошо и исправно!

   Некий офицер был большой остряк и шутками своими часто колол других, даже весьма почтенных особ. Будучи в то же время исправным и хорошим офицером, он никак не мог понять, почему его считали на худом счету. Однажды Суворов, подозвав его к себе, просил быть осторожнее, говоря, что он имеет опасного врага. Полковник поблагодарил графа за предостережение и просил объявить имя этого врага.

— Не граф ли X,-говорил он.

— Нет,-отвечал Суворов.

— Не генерал ли У?

— Нет.

— Не князь ли Ш?

— Нет.

Итак, сколько ни перебирал полковник, Суворов все отвечал: «Нет». Тогда тот, уже в крайнем нетерпении, убедительно стал просить графа назвать имя его врага; и граф спросил: — Плотно ли притворены двери? - подошел к ним, запер на замок, и, наклонясь к полковнику, который от нетерпения и любопытства был как на иголках, шепнул:

- Высунь язык!

Ошеломленный офицер повиновался.

- Вот твой главный враг!

   В присутствии Суворова читали книгу, где рассказывалось о том, что один персидский шах велел повесить двух журналистов, поместивших в своих листках две ложных статьи.

— Как! - воскликнул на это Суворов,- только две лжи? Что, если бы такой шах явился у нас: исчезли бы все господа европейские журналисты! Не сносить бы головы ни одному из них!

   За несколько дней до смерти Суворова Павел I прислал узнать о состоянии здоровья фельдмаршала графа Кутайсова. Когда Суворову доложили о прибытии графа Кутайсова, он сказал: «Просите». Кутайсов подошел к постели больного в красном мальтийском мундире, с голубою лентою через плечо.

— Кто вы, сударь? - спросил у него Суворов.

— Граф Кутайсов.

— Граф Кутайсов? Кутайсов? Не слыхал. Есть граф Панин, граф Воронцов, граф Строганов, а о графе Кутайсове я не слыхал. Да что вы такое по службе?

— Обершталмейстер.

— Прежде чем были?

— Оберегермейстером.

— А прежде? Кутайсов запнулся.

— Да говорите же!

— Камердинером.

— То есть вы чесали и брили своего господина.

— То... точно так-с.

— Прошкас!- закричал Суворов, -поди сюда, вот посмотри на этого господина в красном мундире с голубою лентою. Он был такой же холоп, как и ты, да он турка, да он и не пьяница. Вот видишь, куда залетел! И к Суворову его посылают. А ты вечно пьян, и толку из тебя не будет. Возьми с него пример, и ты будешь большим барином.