Ровно сто лет назад некто Евстигней Мирович сляпал водевильчик «Вова приспособился». Сам Мирович тоже приспосабливался виртуозно. Он процветал в царской России, при триумфальном шествии Советской власти, при белополяках, захвативших Минск, вновь при большевиках... Умереть  этот любимец богов умудрился в почтенном возрасте, как говорится, «при враче и нотариусе». В истории он сохранился подобно доисторическому клопу в доисторической же смоле поэмы Владимира Владимировича.

Как вы понимаете, упоминание Вовы из пошлейшего водевиля, и Владимира Владимировича – присказка.

   В прошлом «Заборе Гайд-Парка» мы поместили фразу: «В России за десять лет меняется все, а за сто лет ничего». Через сто лет появились и приспособившиеся Вовы, и Владимиры Владимировичи.

   Мы, национал-лингвисты видим в этом глубокий смысл.

   Вот отрывок из Манифеста: «Установить точную дату возникновения совpеменного pусского языка (а стало быть, и pусского менталитета) дело весьма сложное. Огpаничимся остоpожным утвеpждением, что это пpоизошло где-то между гpозным цаpем и кpутым пpотопопом. Именно тогда наш язык (а стало быть, и мышление) упpощается до пpедела. Мы теpяем добpую половину склонений и все фоpмы пpошедшего вpемени, довольствуясь жалкими огpызками пеpфекта, котоpые, …и глаголами-то не являлись. Любопытно, что именно с этого момента pусская истоpия обpетает стpанную цикличность: каждая пеpвая четвеpть века знаменуется гpажданской войной и втоpжением интеpвентов. Объяснить эту стpанность паpтия пока не беpется. Заметим лишь, что единственное исключение (XIX век) ничего не опpовеpгает, поскольку в данном случае втоpжение (1812) и попытка гpажданской войны (1825) пpосто не совпали по фазе».

   Итак – Россия. Год – пятнадцатый. Война – бессмысленная и беспощадная. Оторванные от своих домов русские мужики гибнут за свободу торговли на суше и на море.

В это время в тылу «трудятся на оборону» бесчисленные карасевы (герой великолепного, провидческого рассказа Ивана Шмелева «Забавное приключение»). Они «проживают за оргией оргию», снимают подешевевших девок в «Мадридах», о чем впоследствии творят ностальгические новеллы в Грасе, утомляя назойливой старческой наблюдательностью и прущей изо всех щелей старческой же эротоманией.

   Самые глупые испытывают взрыв скотского казенного патриотизма: умиление над «солдатиками», безропотно умирающими (Грачев бы сказал: «с улыбкой на устах») под крупповской сталью кузена Вилли, восхищение  билибинско-васнецовскими чудо-богатырями, посещение госпиталей, с раздачей образков и последующим брезгливым умыванием рук…

   Самые гнусные – «приспосабливаются». По тошнотворности водевильчик Мировича о приключениях сынка баронессы Штрик и его многочисленные продолжения сравнимы лишь с собчачьими свадьбами и развлекухой газпромовского медиа-монстра, чей создатель, король «зомбоящика» на прошлой неделе загадочно сыграл в ящик в Вашингтоне, в отеле, облюбованном богатыми педерастами.

По зияющей пропасти противоречий и социальной несправедливости Россия-1915 и Россия-2015 не уступают друг другу. Впрочем, кое в чем, «быдловата» и олипархи (ой, опечатка!) сходятся

Налоговый комикс, принятый олигархическим лобби, которое как и в 1915 году, именуют Госдумой уравнивает работающего пенса и суперфосфатного магната, заказывающего очередную суперяхту на верфях «наших партнеров».

   Схожи эти разделенные веком России и в том, что втянуты (втянуты!) в мировую бойню. Гроссмейстеры геополитики делают самые неожиданные ходы на мировой шахматной доске. Жертвуется троянский конь Крыма, но следует угроза среднеазиатских шахов. С помощью советского наследия и с помощью русского языка, который Айтматов называл " спасительным энергоносителем" на просторах Евразии, эти угрозы отражаются, но тут же на горизонте возникают запорожские ладьи пещерного национализма, и вновь рвутся снаряды в многострадальном Донбасе. По диагонали грозят крылатыми ракетами авианосцы, и окружают в тылу либеральные пешки…

А страна «приспособившихся вов», как и сто лет назад разделена внутри себя.

  «У  правителей  России  не хватило ни ума, ни совести прекратить войну, перестать разорять  страну  и захватывать  самые  лакомые  куски,  вызывая  у  всех  остальных   опасное недовольство, пока не пробил, их час. Они правили, и расточали, и грызлись между собой, и были так слепы, что до самой  последней  минуты  не видели надвигающейся катастрофы.

И затем… пришли коммунисты...»

  Так прочел письмена на восточной стене Европы Герберт Уэллс после того, как за этими, лежащими на поверхности причинами последовало кровавое следствие.

   Какие еще «редькости» наблюдались на этой неделе?

   Художник Павленский вновь отжег. То бишь поджег. И знаете, на этот раз красиво получилось! Без примитивной физиологии. Растет пентр, ищет ракурса и смысла. Это вам не примитивная копролалия психопата Невзорова. Ночь, улица, фонарь, Лубянка… Напротив кабак «Майор Пронин», где лубянская лимита корчит из себя Джеймсов Бондов, ну или на худой конец Штирлицев.

   Так и видится: выходит навстречу призрак великого Феликса. В шинели до пят,такой же изможденный, как Павленский, без огнестрельных игрушек. Долго смотрит на художника.

   Говорит тихо: «Какой вы… беззащитный!» Потом принимает невостребованную канистру и приглашает попить чаю.

   За чаем (в подстаканниках, с лимоном) разговор продолжается.

- Я вот пытаюсь понять… - скажет Феликс. – Вот вы… Борец, бунтарь, революционер. Маяковский в молодости. Снятый с петли Клод Лантье. Что общего у вас с этими?.. С приспособившимися? Со скотным двором Собчак? С гламурными сучонками с «Эха»? С этими… Юмористами? Со всем этим скромным обаянием гнилой буржуАзии?

Вы же, батенька, Родион Раскольников! Вот и партийная кличка у вас теперь будет – товарищ Родион. А давайте устроим инсталляцию. Ворветесь на запись «Дома-2» и… Какое будет шоу! «Домовина один», «Домовина два»!.. Эта штука будет посильней зашитых губ. Жму вашу руку товарищ! Счастье, это когда тебя понимают! Топорик получите у товарища Петерса…

Как-то так.

    А пока масса «приспособившихся вов» пилит патриотический бюджет и вздыхает по твердой руке, но с непременным соханением статус-кво, в виде священного права на частную собственность, честно уворованную ими в 90-х.

   Некоторые «вовы» достигают соловьиной непосредственности в «абличениях».

   Тот еще Владимир Владимирович, глубоко разочарованный ренессансом красных «вов» в конце концов застрелился.

   На этой оптимистической аллюзии и закончим.

   Здоровья и удачи всем хорошим людям!

Дежурный ювенал «Редьки Триумф ПРИСПОСОБЛЕНЦЕВ.