Опять… Несмотря на все усилия премьерчика в его неустанной борьбе на поясах с вращением Земли, планета в очередной раз обернулась вокруг оси и наступил новый 2015 год.

 Более того, взяла да и наступила пятница, день нашего несерьезного обозрения.

Как отметил основоположник партии национал-лингвистов, рупором которой является «Редька»: «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 2014, так пусть же год 2015 будет не столь велик и не столь страшен».

Когда-то в девяностые годы вагоны нью-йоркской подземки стали украшать плакатиками с короткими стихотворными цитатами.  Бродский дал для плаката экспромт:
Sir, you are tough, and I am tough.
But who will write whose epitaph?
(Сэр, вы круты и я крут. / Кто же из нас напишет другому эпитафию?)

Похоже Россия и Западло произнесли в прошлом году друг другу это заклинание.

Во всяком случае, комсомолка, спортсменка, нудистка и некрасавица Меркель даже в новогоднем послании намекнула на то, что Крым – «не наш». И сколько таких ангел уместилось на острие пропагандисткой иглы направленной против России…

А еще под Новый Год борца с коррупцией Навального осудили условно и именно за коррупцию. Условно, потому что слишком в больших масштабах боролся. Вот его братец, тот был как-то менее известен. В итоге – получил реальный срок. У нас же так. За украденный мешок картошки – три года тюрьмы, за украденную нефтяную компанию - уютный домашний арест и совещание у президента.

Вообще, вся эта системная и несистемная оппозиция, навально клеймя свальную госкоррупцию, сама не прочь запустить шаловливые ручонки в казну. Только-только общество подзабыло о «деле писателей», когда Рыжий на пару с какими-то более мелкими гнидами выписали себе фантастические гонорары за ненаписанную книгу, как грянуло новое «читательско-писательское» дело какой-то Маркво и компании.

И несть им числа, всем этим станкевичам и кохам и проворачиваемым ими оперным, писательским, лекционным  аферам.

С противоположной стороны – вопль возмущения, но зная человеческую природу, увы, склоняешься к мысли, что на 84% экспрессия вопля вызывается тем, что вот истинных и бескорыстных протестантов до участия во всех этих безобразиях не допускают.

Да не угнаться вам никогда, дорогие мои правдолюбцы, за этой публикой! Не та школа.

Идет игра в четыре руки власти и пятой колонны. Взять тандем Навальный-Собянин.

Так все было хорошо расписано в сурковских «проджектах»: маргинальный оппозиционер и опытный администратор (в политике, на уровне членства: «борони бог, амикан-дедушка, микола-матушка, шибко плитка надо класть, однако…»)  Торжество демократии!

Но «Марьсельеза» как-то незаметно сбилась на «Мой милый Августин». Навальный набрал непозволительно много голосов.

И все потому, что по нашему глубочайшему убеждению власть за редким исключением и есть эта самая пресловутая пятая колонна, только более успешная и вскарабкавшаяся на солнечную вершину.

А оставшиеся внизу лузеры, к вящему восторгу творца цветреволюций и по совместительству посла США Вани Тефтелькина, с досады проговариваются, жгут корабли, переходят рубиконы «понятий» и становятся отмороженными «пятиколонниками». Тот же Немцов, если бы остался губернатором, сейчас бы вопил заполошно «Крым наш!» и «Давите, давите их, Владимир Владимирович!».

Ну, да ладно… Не все так плохо. Под Новый год из России уполз Гельман.

Вот, кстати, еще один пример сладкой парочки – «власть-либерасть». Черкунов и Гельман.

Бывший чекист, он же бывший губернатор Пермского края, он же владелец супруги, внезапно проявившей таланты супер-бизнесмена, в общем, типичнейший крупный чиновник эпохи возрождения и поднятия России с колен уехал в поместье во Франции, «ибо там практически нет русских».

Его протеже гельман Гельман, тоже «свалил из Рашки», оставив шлейф скандалов, и – как символ всей либерастической гнуси - печально знаменитую пермскую «Табуретку».

Более яркой иллюстрации к нашему тезису, пожалуй, не найти.

Оставшиеся (пока оставшиеся) ведут диалог с народом примерно в таком ключе (цитата из повести Евгения Лукина «Чушь собачья»):

«- Понимаю тебя, отец, понимаю…

- Представительный незнакомец, благоухая импортным одеколоном и контрабандным коньяком, приобнял старичишку и продолжал интимно:

- Ну вот скажи: кому это все мешало? Кому мешало единое, сильное Суслово? Тебе? Мне? Зачем нужно было все ломать по—новой? Что, не было свободы у нас? Была… А теперь? Теперь беспредел! Ты со мной согласен, отец?..
- Гранату!.. — прохрипел старикан, вновь потрясая палкой, но уже в сторону бело-розового здания с колоннами. - Гранату им туда, сукиным детям!..
- Конечно! - подхватил незнакомец. - Гранату! Давно пора, отец, давно пора… Вот давай завтра встретимся, прикинем, где раздобыть…

- И, обаятельный, как сорок тысяч братьев, повернул собеседника за хрупкие плечики, вывел его из-под елей на тротуар и, придав нужное направление, вернулся к машине, вытирая руки одноразовым платком».

Вот и под новый год народу вытащили огромное корыто, доверху наполненное разноцветным  просроченным фастфудом, украсили пластмассовым двуглавым орлом и…

И «придав нужное направление», пнули в новый две тысячи пятнадцатый от Рождества Христова год.

Из забавных новелл в конце прошедшего года – снижение цены на водку. То ли власти решили, что наши на трезвую голову еще очередную революцию устроят, то ли водку для широких масс гонят-таки  из нефти, а нефть-то подешевела… Как бы то ни было, благое намерение отставили. Может быть и к лучшему.

В Китае Год Барана наступает лишь в феврале. Но бараны там отметились нехило. Какой-то раскосый Воланд устроил в Шанхае аттракцион неслыханной щедрости, разбросав над толпой бумажки, напоминающие американские деньги. В итоге возникшей давки сорок душ отправились к Мао.

«Редька» советует: кадры этой китайской давки – бессмысленной и беспощадной – показывать перед каждой сессией ММВБ, дескать, вот к чему, бараны, приводит погоня за порхающими фантиками.

И напоследок – новогодняя «луковка» от Лукина:

«Всяк определись до конца
и бери любое из зол:
если не козёл — то овца,
если не овца — то козёл».

Здоровья и удачи всем хорошим людям.

Дежурный ювенал «Редьки» Сезон ЗАПОЕВ.