История русского театра богата остроумными личностями. Актер Н. Х. Рыбаков из их числа. Его рассказы и реплики передавались из поколения в поколение.
Рыбаков любил, рассказывая о своей судьбе провинциального актера, бросавшей его по разным углам необъятной Российской империи, что называется, приукрасить свое повествование.
- Вот, братцы, довелось мне побывать с гастролями на Кавказе… Пошел я на местный рынок, гляжу – а там в овощных рядах строевым лесом торгуют. Изумился: откуда на Кавказе – мачтовый лес! Подхожу ближе, а это хрен! Вот какой хрен там растет!
- А я вот, - продолжил рассказ один из его собеседников, - тоже намедни был на Кавказе. Вижу – огромное сооружение, ну, никак не меньше Исаакия.
- И что же это было? – спросил Рыбаков, довольный, что его рассказ о хрене вроде бы приняли на веру.
- А это, Николай Хрисанфыч, терка была для того хрена, о которым ты нам поведал.
В провинциальных театрах реквизит был бедноват. Играя Карла Моора в «Разбойниках» Шиллера, Рыбаков натянул на себя рыбацкие сапоги, турецкие шаровары, ботфорты и повершил свой костюм итальянской шляпой.
Его столичный приятель смеялся до слез, глядя на одеяние актера, и говорил, что таких костюмов разбойники не носят.
- Это почему же, - возразил Рыбаков. – Карл мой, кто? Да разбойник же! У кого что отобрал, то на себя и натянул.
Спорить с ним по поводу его театральных костюмов вообще было сложно. Так однажды он играл Отелло в… мундире русского чиновника.
На возражения режиссера Рыбаков упрямо ответствовал:
- Отелло-то, кто? Правитель области. По нашему губернатор. А губернаторы у нас по ведомству внутренних дел. Вот и на мне, изволите видеть, мундир чиновника министерства внутренних дел!